Статьи: Логика таланта (Н.Крогиус) Дорога через улицу (Н.Тарасов)

ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО Я ЗНАЛ

Чемпионы обычно чувствуют свое призвание, и это помогает им развить способности и волевые качества, без которых нельзя обойтись на пути к высшим достижениям. Тигран Петросян был исключением. Он достиг вершины исключительно благодаря своему таланту, не имея никаких других преимуществ перед соперниками. Петросян был скромным человеком, что само по себе, конечно, не является недостатком, но именно скромность считается качеством, лишь в последнюю очередь присущим чемпионам.
    Еще школьником Тигран понял: ничто в жизни не дается даром. Петросян был человеком, который в полном смысле слова создал сам себя и сумел из безвестности подняться на вершину мировой шахматной славы.
    Тиграну нечем было похвастать, кроме своего ума, но умный человек никогда не станет этим кичиться. Если бы даже простота и объективность не были его врожденными качествами, то лишения и тяготы военных лет, пришедшихся на его юность, непременно воспитали бы в Петросяне эти черты характера.
Порой, когда он замечал в людях суетность и тщеславие, на его лице появлялось удовлетворенное выражение человека, достаточно мудрого для того, чтобы понять всю бессмысленность суеты. Ему нравилось добродушно подшучивать над слишком честолюбивыми коллегами, и его ироническая улыбка говорила о том, какими забавными они ему казались.
    Шахматный дар появился у Петросяна еще в раннем детстве. Но Тигран понимал, что, живя в провинции, он вряд ли может рассчитывать на большое будущее. Поэтому в 1950 году он переехал в Москву.
    Здесь Петросян вступил в спортивный клуб "Спартак". Душевная потребность быть окруженным искренними друзьями превратилась у него с годами в безграничную преданность своему клубу. Бытует представление, что шахматисты мало чем интересуются, кроме своих шахмат, подобно художникам, всецело поглощенным своим искусством. Тигран же любил вообще спорт, хорошо играл в настольный теннис, отлично ходил на лыжах. А то, как он глубоко переживал поражения своей любимой футбольной команды или, наоборот, бурно радовался, когда "Спартак" выигрывал, было зрелищем по истине увлекательным. Смешная, ребячливая азартность Петросяна была его отличительной чертой.
Тигран умел любить и обладал естественным желанием нравиться. С молодости он, например, считался одним из сильнейших "блицеров" мира. Но, когда он играл блиц, возникал ощущение, что его интересует не столько результат партии, сколько то впечатление, которое он производит на зрителей. За год до его преждевременной кончины я был свидетелем того, как Петросян, находясь на турнире в Югославии, во время поездки за город организовал небольшой матч из "пятиминуток" с молодым Каспаровым. Заразительный веселый смех Тиграна и комментарии, которыми он сопровождал ход игры, привлекли массу зрителей, а его остроумные замечания не переставали вызывать взрывы хохота вокруг стола. Случилось так, что это путешествие оказалось для Тиграна последним...
    Природа допустила какую-то нелепую, непростительную ошибку, оборвав его путь так рано, поскольку Петросян был создан для долгой жизни, и вся его личная философия этому соответствовала. Он был умеренным человеком, избегал перенапряжения и никогда не пытался нарушать естественный ход событий. Часто оставаясь единственным непобежденным участником турниров, он позволял другим занимать первые места. Однако имена победителей с годами менялись, а Петросян в течение трех десятилетий неизменно (за очень редким исключением) становился призером. Его стабильность поражает!
Впервые я встретился с Тиграном в 1952 году на межзональном турнире в Стокгольме. Ему было 23 года. Уже тогда он удивил меня своим особым умением не позволить сопернику проникнуть в расположение его фигур. В мировую шахматную элиту Петросян вошел год спустя, когда оказался в пятерке победителей турнира претендентов 1953 года в Цюрихе, Всего на "один шаг" отстав от сильнейших шахматистов того времени: Смыслова, Кереса, Броншиейна и Решевского.
    Вместе с Бронштейном он был первым советским гроссмейстером, посетившем Югославию в 1954 году. Будучи одаренным к языкам, он вскоре начал бегло говорить по сербскохорватски.
    Круг его интересов был обширным, он любил беседовать с людьми везде, куда бы его не забросила турнирная жизнь, и общение с ним всегда доставляло удовольствие. Обаяние Петросяна шло от его простоты, поскольку Тигран к каждому человеку относился как к равному себе. Жители Черногории хорошо помнят его последние приезды и, когда я провожу там свой отпуск, часто рассказывают мне о встречах с Петросяном.
Жизнь обошлась с Петросяном непонятно жестоко. Он любил музыку, восторгался новинками радиотехники, приобрел очень хорошую стереосистему, но с возрастом его слух ухудшился, и он был вынужден прибегнуть к помощи слухового аппарата.
С этим аппаратом связана курьезная история, случившаяся со мной. Как-то во время турнирной партии Петросян предложил мне ничью. У меня не было никаких шансов выиграть, но что-то заставило сказать: "Нет!", хотя я тут же пожалел об этом. Я было хотел взять свой отказ обратно, как увидел, что Тигран вынул из уха слуховой аппарат и уже не мог меня услышать. Я был вынужден продолжать игру, через пять ходов оказался в безвыходном положении и потерпел поражение, что стоило мне в итоге солидного приза.
Несмотря на предшествовавшие его недуги, Петросян всегда сохранял бодрость духа, оставался веселым и жизнерадостным. Он познал семейное счастье, у него была красивая жена, с которой я познакомился в Ленинграде в 1957 году. Оказалось, что она хорошо разбирается в шахматах. Рона стала верным помощником Тиграна во всех его делах. Они были неразлучными долгие годы, и тепло семьи, к которой Петросян был очень привязан, позволяло ему легко переносить удары судьбы.
    Его стремление к жизненному покою, безмятежности полностью воплощалось в домашней обстановке. Рона взяла на себя бремя всех житейских забот, уют их квартиры и изумительная остановка подмосковной дачи были делом ее рук. Тиграну не приходилось беспокоиться ни о чем, и он мог целиком посвятить себя творчеству. Дома он читал, писал, занимался шахматами, слушал музыку, разводил цветы, играл со своими сыновьями, собаками и кошками...
Тигран с Роной любили и умели принимать гостей. Когда приезжал в Москву, они не забывали пригласить меня к себе домой и всегда старались, чтобы я чувствовал себя уютно вдали от родины.
    Открытый, искренний характер Петросяна был таким же очаровательным, как и его уникальный стиль игры. Обычно он играл быстро, с легкостью находя лучшие ходы, был непревзойденным мастеров маневра и еще в молодости получил прозвище "удав" за свое умение постепенно "задушить" позицию соперника. Помню, меня он поразил своей победой над Бисгайером в 1954 году, когда, вопреки всяким "правилам", в течение всей партии оставлял своего короля в центре (что никогда не пришло бы мне в голову!) и неторопливо овладевал пространством до тех пор, пока соперник не сдался.
Придавая важное значение фактору времени в шахматах, Петросян разработал собственную систему игры против популярной схемы Тартаковера: после 1. d4 d5 2. c4 e6 3. Kc3 Kf6 4. Kf3 Ce7 5. Cg5 h6 следовало 6. C:f6 (вместо обычного 6. Ch4 b6) 6. ... C:f6 7. e3 - продолжение, позволяющее белым сберечь время и оказать сильное давление на центральные аванпосты черных.
Однако универсальное понимание Петросяном шахматной игры выходило далеко за пределы обычного мышления. В новоиндийской защите после 1.d4 Kf6 2. c4 e6 3. Kf3 b6 он, наоборот, предложил расточительное с точки зрения времени решение - 4. a3(!), предоставляя сопернику важный темп для развития слона: 4. + Cb7. Что это могло означать? Оказывается, белые теперь играют 5. Kc3 и угрожают захватить пространство ходом d4-d5, обрекая прыткого слона на бездействие. Черные поэтому вынуждены принять ранний бой в центре, отвечая 5. ... d5, и после 6. cd оказываются перед неприятной дилеммой: либо запереть уже развитого слона собственной пешкой d5, либо ответить 6. ... K:d5, ослабляя свое положение в центре. Остроумная идея Петросяна получила признание в гроссмейстерской практике!
    Глубоко постигнув законы шахматной игры, Тигран в то же  время обладал широтой взглядов и был свободен от каких-либо предрассудков. Он, скажем, не придерживался слепо правила Ласкера, согласно которому кони должны развиваться в первую очередь, и, например, в ортодоксальной защите после 1. d4 d5 2. c4 e6 3. Kc3 предложил особый порядок ходов: сначала 3. + Ce7! и только потом 4. + Kf6, избегая таким образом нежелательный обмен, возможный после немедленного 3. + Kf6 (4. cd ed 5. Cg5).
    Петросян славился своим чувством опасности, умением вовремя принять профилактические меры - вот почему он исключительно редко проигрывал. Еще в молодости Тигран принял участие подряд в пяти чемпионатах СССР, в четырех из них не потерпев ни одного поражения! Завоевать звание чемпиона Советского Союза невероятно трудно даже один раз, а Петросян удостаивался его четырежды: в 1959, 1961, 1969 и 1975 годах.
Однако Тирган не был таким спокойным и хладнокровным, как это казалось со стороны. Приняв участие в десяти Олимпиадах, он добился невиданного результата: 79 побед, 50 ничьих и только один проигрыш! Его темперамент проявился в полной мере, когда, как мне рассказывали, он в сердцах едва не сбросил со столика шахматные часы после этого единственного поражения от Хюбнера...
Мудрость Петросяна, его нелюбовь к неоправданному риску в шахматах очень часто понимались неверно: его упрекали в излишней осторожности. Но дело в том, что он понимал шахматы гораздо глубже многих своих критиков, а объективность не позволяла ему переоценивать собственные шансы. Его коллекция красивых партий и уникальных комбинаций - лучший ответ на все упреки.
Если говорить правду, то в Петросяне был заметен явный разлад между огромным шахматным таланом и отсутствием честолюбия. Когда в 1962 году пробил его час в Кюрасау, Петросян, лидируя в турнире претендентов, в последнем туре быстро согласился на ничью и доверился судьбе. И судьба наградила Петросяна: его единственный соперник Керес разволновался, потерял самообладание и потерпел поражение.
Очевидно, Петросян был удивлен предоставившейся ему редкой возможностью сразиться с самим Бовинником. Испытывая благоговейный трепет перед именитым соперником, он, играя белыми, уже в 1-й партии матча на первенство мира потерпел поражение из-за своей пассивной игры. Как ни странно, но это поражение и несколько последовавших затем ничьих помогли Петросяну вновь обрести уверенность в своих силах. В 22 партиях матча Ботвинник сумел одержать еще только одну победу! Петросян вышел победителем в этой титанической борьбе, найдя убедительный способ нейтрализовать глубокую стратегию и агрессивный стиль игры чемпиона мира. Впоследствии Ботвинник как-то признался мне, что в этом матче "впервые ему не удалось разгадать мотивы игры претендента".
    При всей своей осмотрительности Петросян нередко "противоречил" самому себе, принимая удивительные по красоте шахматные решения даже в самых ответственных партиях. Никогда не забуду его первую победу над Ботвинником с оригинальным проходом белого короля через всю доску. Партии Петросяна буквально насыщены подобными элегантными решениями.
После своего первого матча с Петросяном Спасский однажды признался мне: "Вы знаете, Глига, Тигран прежде всего потрясающий тактик". Действительно, за Петросяном прочно утвердилась слава сухого позиционного игрока, но в одном только матче со Спасским он девять раз жертвовал фигуры сопернику!
Это, понятно, случалось в сложных ситуациях, когда Петросян был вынужден идти на крайние меры. Две из этих партий особенно впечатляющи: 7-я, когда его "сдавливающая" стратегия вылилась в матовую атаку, и другая, в которой он добился победы, эффектно принеся в жертву ферзя на пустом квадрате в углу доски.
    Петросяна-шахматиста охарактеризовать в двух словах нелегко, поскольку его талант был на редкость разносторонним. В шахматах для него не было секретов, вот почему Тигран называл себя "позиционным игроком" и уважал в себе именно это качество. Однако при этом он всегда был готов на неожиданные удары, как только чувствовал, что стратегически его позиция созрела для комбинационных решений.
Может показаться, что Петросян стал чемпионом мира чуть ли не против своего желания. Завоевав это высочайшее звание, он продолжал вести себя так, будто ничего не произошло, принимая участие в турнирах, мало способствующих поддержанию так называемого чемпионского престижа. Однажды Тигран сказал мне со свойственной ему иронией: "Рано или поздно я потеряю чемпионское звание, но зато никогда не расстанусь со званием экс-чемпиона!"
Петросяну довелось сохранять титул сильнейшего шахматиста мира шесть лет. Но и потом в течение многих лет он продолжал участвовать в крупнейших соревнованиях, играл в матчах претендентов. Петросян потерпел неудачу в межзональном турнире в Лас-Пальмасе всего лишь за год до своей преждевременной смерти. В ту последнюю весну его сосед по даче Василий Смыслов, наблюдая, как Тигран работает на своем участке, похвалил его за познания в садовстве: сам Смыслов этим мало интересуется и поэтому не мог наслаждаться прелестями дачной жизни так, как Петросян.
В ответе Петросяна проскользнула неожиданная грусть: "Да, но вы поедете на матчи претендентов..." Каждому было ясно, что, хотя семейное благополучие делало Петросяна счастливым, шахматы оставались для него неотъемлемой частью его жизни до самого последнего дня...

С. Глигорич